«Шри Джайва-дхарма. Том I. Глава 3. Временная природа души: несовершенная, отвратительная, оскверненная и преходящая». Шрила Саччидананда Бхактивинод Тхакур
Текст озвучивает Аджита Кришна Дас
Шрила Бхактивинод Тхакур
Шри Джайва-дхарма (Вечная религия души)
Том I. Вечная природа души
Глава 3. Временная природа души: несовершенная, отвратительная, оскверненная и преходящая
Удобно расположившись на вершине невысокого холма в уединенной роще Годрума, Санньяси Тхакур провел весь день, сосредоточенно повторяя Шри Харинам. Было уже очень поздно, когда он, сидя неподвижно и глядя в сторону севера, обратил внимание на то, как взошла полная луна, которая мягкими серебристыми лучами осветила всю Навадвипа-мандалу, явив в темноте ночи ее неземную красоту. Неожиданно взору санньяси предстало видение божественного города Шри Маяпур, который располагался неподалеку. Очарованный представшей его взору картиной, он воскликнул: «О, какое чудесное зрелище! Я вижу удивительно-прекрасную священную обитель, лучшее из всех святых мест. Берег Ганги переливается разноцветным сиянием сотен украшенных изумрудами дворцов, белоснежные храмы и арки создают атмосферу праздника. Звучащие в отдалении звуки хари-киртана заполняют собой все небо. Сотни ликующих преданных, подобно Нараде Муни, играют на винах и танцуют. Я вижу светлокожего Махадева, главного среди небожителей. Играя на своем барабане дамару, он громко восклицает: «О Господь Вишвамбхара, пролей на меня Свою милость!» Танцуя подобно безумцу, он теряет сознание и без чувств падает на землю. В другой стороне я вижу, как четырехголовый Брахма, сидя в окружении тысячелетних мудрецов, растолковывает им смысл ведических преданий. Вот он произносит очередной ведический афоризм, подробно объясняет его значение:
«Личность Бога известен как Махапрабху, Верховный Господин, способный наказывать и даровать милость. Он — Пуруша, Верховная трансцендентная Личность. Он Тот, Кто дарует трансцендентное озарение. Он Верховный Правитель, исполненный божественного сияния, неисчерпаемый Господь» («Шветашватара-упанишад», 3.12)[1].
В другом месте Индра и обитатели Сварги танцуют, полные радости и громко поют: «Джая Прабху Гаурачандра! Джая Нитьянанда!» Даже птицы, сидя на ветках деревьев, щебечут: «Гаура-Нитай! Гаура-Нитай!» Все живые существа пребывают в радостном возбуждении, опьяненные гаура-расой, нектаром имени Гауранги. Из цветочных садов во все стороны с жужжанием разлетаются большие черные пчелы… Похоже на то, что сама богиня материальной природы Пракрити Деви, опьяненная сладостью нектара имен Господа Чайтаньи, заполнила все вокруг красотой и великолепием!
Ах, как же все это удивительно! Я видел Шри Маяпур множество раз, но никогда еще мне не доводилось наблюдать ничего подобного».
Вспомнив образ своего духовного учителя, Санньяси Тхакур произнес: «О Гурудев, теперь я понимаю, что сегодня ты наградил меня своей милостью, явив моему взору апракрита Маяпур, трансцендентную Дхаму, скрытую от взора обычных людей. С сегодняшнего дня я буду всегда находиться в обществе преданных Господа Чайтаньи, а себя буду называть Его преданным. Я вижу, что все обитатели духовного Шри Маяпура носят бусы из туласи на шее, знаки тилаки на лбу и украшают свои тела святыми именами. Я хочу делать то же самое». Сказав это, Санньяси Тхакур упал на землю, утратив внешние признаки сознания.
Вскоре он пришел в себя и, обнаружив, что трансцендентное видение исчезло, стал горько плакать. Он лил слезы, вновь и вновь повторяя с чувством глубокого отчаяния: «Какой же я неудачливый! Всего лишь на одно мгновение по милости моего Гуру я обрел божественный даршан святой Дхамы Шри Навадвипа!»
Следующим утром Санньяси Тхакур забросил в реку свой монашеский посох, эка-данду. Надев три ряда бус туласи на шею, украсив лоб знаками урдхва-пундры, тилакой, он громко пел: «Хари! Хари!», и радостно танцевал. Вайшнавы, обитатели Годрума, увидев облаченного в новые одежды санньяси, исполненного восторга, почтительно кланялись и говорили ему: «О, как же ты удачлив!» Глубоко тронутый этим, санньяси думал про себя: «О мой Господь, я принял одежды вайшнава, чтобы заслужить милость преданных, однако возникает другая опасность. Множество раз я слышал такое наставление из уст моего духовного учителя: тр̣н̣а̄д апи сунӣчена, тарор апи сахиш̣н̣уна̄, ама̄нина̄ ма̄надена кӣртанӣйах̣ сада̄ харих̣ („Шри Шикшаштакам“, 3) — „Святые имена Господа следует повторять в смиренном состоянии ума, считая себя ниже соломы, лежащей на улице. Нужно стать терпеливее дерева, полностью освободиться от чувства ложного престижа и всегда быть готовым оказывать почтение другим. Только в таком состоянии ума можно повторять Святое Имя Господа постоянно“. Те самые вайшнавы, которых я считаю своими шикша-гуру, теперь кланяются мне. Что же будет со мной?»
Размышляя таким образом, он подошел к Парамахамсе Бабаджи, который сидел в беседке в тени деревьев мадхави и, перебирая в руке четки из туласи, чуть слышно повторял имена Господа Хари. Санньяси Тхакур предложил ему почтительные поклоны и встал перед ним, низко опустив голову. Увидев своего ученика в новых одеждах, с сердцем, преображенным возвышенным чувством духовной любви, погруженного в сладость воспевания святых имен, Бабаджи Махарадж поднялся на ноги и нежно обнял его, омывая слезами радости. «О Вайшнава Дас, — сказал он. — Сегодня день великой удачи для меня, ибо я касаюсь твоего святого тела!»
Санньяси Тхакур понял, что эти слова перечеркнули его предыдущее имя. Он без сожалений расстался с ним, чтобы закрыть прочитанную страницу своей жизни и с чистым сердцем вступить в совершенно новую жизнь любовного преданного служения Кришне с новым трансцендентным именем Вайшнава Дас. Таким образом, он оставил одежды майявади-санньяси, громкое имя и титул, указывающие на принадлежность к престижному санньяса-ашраму и гордость от своих духовных достижений.
Во второй половине дня многие местные вайшнавы из Шри Годрума и Шри Мадхьядвипы собрались в Прадьюмна-кундже, чтобы увидеть Парамахамсу Бабаджи. Они сели полукругом напротив Бабаджи и начали повторять Шри Харинам, перебирая в руках четки, сделанные из дерева туласи. Некоторые из них восклицали: «О Гауранга! О Нитьянанда!» Другие восклицали: «О Адвайта-Ситанатх!» Третьи же восклицали: «Джая Шачинандана!» Каждый раз, когда имя Господа слетало с их уст, глаза их застилали слезы. Затем вайшнавы говорили между собой, обсуждая духовные темы. После этого они обошли куст туласи и почтительно поклонились друг другу. Дождавшись подходящего момента, Вайшнава Дас тоже совершил парикраму вокруг туласи и стал кататься по земле, посыпая свое тело пылью, которой касались стопы собравшихся преданных. Полные удивления, вайшнавы стали говорить друг другу:
— Неужели это тот самый санньяси? Какая удивительная перемена произошла с ним!
Распростершись на земле, Вайшнава Дас произнес:
— Сегодня, обсыпав свое тело пылью со стоп вайшнавов, я обрел великую удачу. По милости моего Гурудева я узнал, что для дживы нет другого пути к освобождению, кроме благословения пылью со стоп святых вайшнавов. Пыль со стоп чистого преданного, вода, омывшая его стопы, и нектарные остатки пищи, которой коснулись его уста, — это три трансцендентных лекарства, излечивающих дживу от болезни повторяющихся рождений и смертей. Они не только лекарство, но и диета для нее. Они же становятся источником трансцендентного наслаждения для дживы, когда она окончательно избавляется от этой материальной болезни. О вайшнавы, пожалуйста, не думайте, что я пытаюсь блеснуть своей ученостью перед вами. Не скрою, раньше я действительно был горд своими познаниями, но сейчас в моем сердце не осталось места для тщеславия. Я родился в семье брахмана, изучил все священные писания и принял санньяса-ашрам, высший уклад жизни. Тогда моя гордость достигла наивысшей степени. Однако случилось так, что меня привлекли возвышенные принципы религии вайшнавов, и семя смирения было посажено в мое сердце. Постепенно, благодаря вашей милости, я перестал гордиться своим аристократическим происхождением, обширными познаниями и уважением в обществе. Теперь мне известно мое истинное положение: я всего лишь незначительное живое существо, нуждающееся в защите. И потому моя единственная надежда — это лотосные стопы вайшнавов. Мой статус брахмана, мое образование и мой санньяса-ашрам постепенно вели меня к падению. Я опускался все ниже и ниже. Теперь я приношу все это к вашим стопам и прошу вас принять меня как своего слугу.
Выслушав полные смирения слова Вайшнавы Даса, собравшиеся сказали:
— О лучший из преданных, мы стремимся всегда посыпать свои головы пылью со стоп таких вайшнавов, как ты. Пожалуйста, исполни наше желание, дай нам хоть немного пыли с твоих стоп. Ты вобрал в себя всю милость Парамахамсы Бабаджи. Пожалуйста, позволь нам очиститься, общаясь с тобой. В «Брихад-нарадия-пуране» (4.33) говорится, что, только общаясь с такими преданными, как ты, можно обрести чистое преданное служение: «Бхакти можно обрести только в общении с чистыми преданными. Возможность такого общения приходит лишь к тому, на чьем счету большое количество праведных поступков, совершенных в течение многих жизней»[2].
Очевидно, что в прошлом нам довелось совершить немало благочестивых деяний, которые приводят человека к преданному служению Господу. Благодаря этому мы обрели право общаться с тобой, и это вселяет в нас надежду обрести чистое преданное служение Господу Кришне.
После того как вайшнавы оказали взаимное почтение друг другу, они сели и завели беседу на сокровенные темы бхакти, преданности. Вайшнава Дас находился в центре этого благородного собрания. С новыми четками в руках он выглядел сияющим и славным.
Среди собравшихся гостей находился один удачливый господин из Шантипура. Будучи индусом и брахманом по происхождению, он с детства изучал арабский язык и фарси. Он был крупным землевладельцем, заминдаром, и весьма известным человеком. Имея тесные связи с исламским правительством, он пользовался большим влиянием в высоких политических и аристократических кругах. Однако ни высокое положение, ни богатство, ни мирские удовольствия не приносили ему ожидаемого счастья. В конце концов он обратился к религии вайшнавов и посвятил все свое время пению святых имен. В детстве он изучал классическую индийскую музыку, науку музыкальных размеров и ладов (раги и рагини) у лучших учителей в Дели. Зная об этом, преданные часто просили его быть ведущим певцом при исполнении шри харинама-киртана. Очень скоро он прославился своим пением в среде вайшнавов. Хотя в начале он получал удовлетворение от того признания, которого удостаивался в глазах преданных благодаря своему музыкальному дару, с течением времени, посвящая себя все в большей мере божественному киртану, он начал черпать глубокое наслаждение в самих звуках святых имен Кришны. Позже, желая участвовать в киртанах преданных Навадвипы, он поселился в ашраме одного вайшнава в Шри Годруме.
Сегодня, вместе с этим вайшнавом, он пришел в Прадьюмна-кунджу, к жилищу Парамахамсы Бабаджи, расположенному в тени деревьев малати и мадхави. Когда наш почтенный брахман увидел взаимное проявление смирения со стороны вайшнавов и выслушал откровенное признание Вайшнавы Даса, в его сердце зародилось сомнение, которое он с присущим ему с молодости красноречием выразил в следующих словах, обращенных к собравшимся:
— В «Ману-самхите» и других дхарма-шастрах говорится, что брахманы есть наивысшая каста. Согласно этим писаниям, религиозные обязанности, начиная с сандхья-ванданы — повторения ведических мантр, таких как Брахма-гаятри, три раза в день, считаются нитья-кармой, ежедневными действиями, обязательными для брахманов. Если эти ежедневные обязанности даны для лучшей из каст, почему тогда вайшнавы отвергают их?
Услышав вопрос, вайшнавы, будучи равнодушны к мирским спорам, молчали, не желая втягиваться в пустые словесные прения. Однако спустя время, по завершении киртана, вайшнавы сказали:
— Мы будем рады, если Парамахамса Бабаджи Махашая ответит на твой вопрос.
Выслушав пожелание собравшихся вайшнавов, Парамахамса Бабаджи, низко поклонившись, сказал:
— О святые преданные, если вы не будете возражать, Шри Вайшнава Дас, лучший из преданных, ответит на этот вопрос.
Все присутствующие вайшнавы выразили свое одобрение. Приняв указание своего Гурудева, Вайшнава Дас, считая себя очень удачливым, с большим смирением начал говорить:
— Я очень падший и незначительный, я не имею права говорить в присутствии столь возвышенных и мудрых преданных. Тем не менее моя обязанность — строго следовать приказаниям духовного учителя. Слушая своего Гуру, я пил нектар, сходящий с его лотосных уст. Помня его объяснения, я буду говорить, насколько мне позволит мое понимание.
Почтительно склонившись к стопам Бабаджи и осыпав пылью с его стоп все свое тело, Вайшнава Дас начал свою речь:
— Бхагаван Шри Кришна Чайтанья — изначальный источник всех экспансий, Он Сам Верховный Господь, полный трансцендентного блаженства. Всепроникающий Брахман — это сияние, исходящее от Его тела. Параматма, находящаяся в сердцах всех живых существ, — Его частичное проявление. Пусть же Он просветит нас знанием из сердца. Изначальные священные тексты — Веды — известны как шрути, божественный звук, нисшедший непосредственно от Верховной Личности Бога. Они свободны от человеческих недостатков. Что касается «Ману-самхиты» и других дхарма-шастр, их называют смрити, писаниями, составленными великими мудрецами в дополнение к текстам Вед. Они содержат правила и предписания, которым должны следовать люди всего мира.
Существует два типа религиозных предписаний, соответствующие двум типам человеческой природы: 1) вайдхи (предписания для человека, не имеющего естественного спонтанного любовного влечения к Господу, но стремящегося быть праведным) и 2) рагануга (вид духовных рекомендаций для того, чье стремление служить Господу не обусловлено чувством долга или страхом перед невыполнением каких-либо религиозных предписаний). Пока человек не освободился из-под власти майи, он должен строго следовать пути вайдхи, который наиболее эффективен для обусловленной души. Когда же разум человека становится свободен от рабства майи, его природа больше не нуждается во внешнем контроле со стороны предписаний и ограничений, поскольку в этом состоянии просветленного сознания им будет повелевать спонтанное чувство любви. На этой ступени человеку надлежит принять путь рагануга, оставив вайдхи. Рагануга — это естественное состояние чистой души. Оно свабхава-сиддха (совершенная стадия бытия), чинмая (полностью трансцендентное) и джада-мукта (свободное от материи).
По воле Кришны душа может мгновенно освободиться из-под власти материального мира. До тех пор, пока это не произошло, садхака-джива находится на пути к освобождению. Это состояние дживы, при котором мало-помалу сворачиваются ее отношения с материальным миром и разрываются все нити, привязывающие ее к материальной энергии, называется кшайонмукха.
Существует две стадии освобождения дживы из царства майи. Первая называется сварупа-сиддхи, блаженное состояние бытия, которое являет дживе высокая ступень бхава-бхакти. Оно заключается в том, что удачливой дживе раскрывается ее сварупа, ее вечное духовное «я» и ее вечные отношения с Господом. Разум дживы освобождается от гнета материи, однако, поскольку джива все еще находится в материальном теле, сохраняются все ее связи с материальным миром. Вторая стадия известна как васту-сиддхи. На этой стадии душа счастливо пребывает в трансцендентном царстве в абсолютно свободном состоянии бытия, не имея ни материального тела, ни каких-либо отношений с материальным миром. Это происходит в том случае, когда возвышенный преданный оставляет как грубое, так и тонкое тело и обретает свою вечную духовную форму в обители Верховного Господа.
В состоянии кшайонмукха, когда постепенно угасают отношения дживы с материальным окружением, ее разум, постепенно освобождаясь от гнета материи, достигает первого уровня освобождения — сварупатах джада-мукти, однако пока она не может идти выше. Когда же просветленная джива оставляет материальную вселенную и входит в духовный мир, обретая свое вечное духовное тело, она достигает второго уровня освобождения — вастутах джада-мукти. Тогда в ее сердце входит рагатмика-вритти, настроение спонтанной преданности (рага), пронизывающее само ее бытие.
Таким образом, рагатмика-бхакты — это преданные, в чьих сердцах вечно пребывает естественное, глубокое и спонтанное желание служить Кришне. Природа вечных обитателей Враджи называется рагатмика-пракрити. Джива, которая находится на стадии кшайонмукха и следует настроению преданного рагатмика, известна под именем рагануга-бхакта. Это состояние рагануга — самое наилучшее для дживы. В отсутствие оного разум человека будет спонтанно привлекаться мирскими объектами и мирскими категориями. По вине ложной, приобретенной природы, сбитая с толку джива ошибочно будет считать свою привязанность к мирским проявлениям бытия естественной духовной привязанностью, и, пока она будет находиться в таком умонастроении, не сможет проявиться ее настоящая чистая духовная привязанность к духовным объектам, свабхавика-анурага.
Концепции «я» и «мое» — это два типа ложных представлений, навязанных дживе материальной природой. Под их влиянием человек думает: «Я это тело» или «Это тело — мое». Находясь в таком положении, человек естественным образом испытывает симпатию к тем, кто доставляет удовольствие его телу, и избегает тех, кто причиняет его телу страдания. Попав под влияние двойственности, сбитая с толку душа делит людей на друзей и врагов, проявляя к ним любовь или ненависть на трех различных уровнях: в связи с материальным телом и всем, что с ним связано; в связи с обществом и различными социальными представлениями; и в связи с нравственными и этическими представлениями. Так человек запутывается в борьбе за материальное существование. Ошибочная привязанность к золоту и ко всему, что можно купить за деньги, а также стремление во что бы то ни стало удовлетворить свое извращенное вожделение, делают человека рабом ощущений временного счастья и страданий. Такое состояние бытия называется самсара, цикл бесконечно повторяющихся рождений и смертей в материальном мире. Попав в колесо самсары, джива, связанная майей, блуждает по всей материальной вселенной, обретая лишь новые и новые рождения и смерти, переживая последствия своей прошлой деятельности (кармы). Так она постоянно меняет условия своего существования, иногда оказываясь на Олимпе жизни, а иногда на самом ее дне. Эти страдания ожидают только тех живых существ, которые утратили связь с духовной природой и Верховной Личностью Бога и забыли, что являются Его вечными неотъемлемыми частицами. Таким обусловленным дживам недоступна возвышенная чид-анурага — духовная привязанность, которая находится за пределами их ограниченных представлений. В действительности чид-анурага — это вечная истинная природа души, ее сва-дхарма. Забыв об этом, запутавшаяся в материи джива бесконечно страдает, к несчастью своему не сознавая всей трагичности положения, в котором она находится, и не считая страданиями все перипетии своего мирского бытия.
Для обусловленных джив непостижима природа рагатмика и не доступна рагануга. Только в редких случаях по милости чистого преданного рагануга может пробудиться в сердце дживы. Преданное служение Господу на основе трансцендентного спонтанного влечения, называемое рагануга-бхакти, труднодостижимо и встречается исключительно редко среди обитателей материального мира. Тем не менее Бхагаван всезнающ и безгранично милостив. Он постоянно думает о том, как помочь дживам, заточенным в темницу майи; каким образом они могут обрести духовную удачу; как связанные материей дживы могут вспомнить о своих вечных отношениях с Кришной? Ответ состоит в том, что, общаясь с садху, святыми преданными, дживы вспоминают о том, что они вечные слуги Кришны. Но если свод правил мирского благочестия не предписывает такое общение, что может побудить человека стремиться к нему? Этого не может произойти, если человек строго придерживается правил и предписаний шастр.
Священные писания созданы божественной волей Всевышнего Господа, Его великодушным взглядом. Милостью Господа солнце писаний восходит на горизонте неба чистых сердец древних риши, мудрецов, которые являют миру правила религиозного благочестия, составляют предписания для всех людей.
Вначале существует веда-шастра. Один из ее разделов учит благочестивой деятельности, направленной на обретение материальных плодов (карма); другой раздел открывает трансцендентное знание, ведущее к освобождению (гьяна); третий раздел предназначен для людей, готовых принять путь любовного преданного служения Господу (бхакти).
Обусловленные дживы находятся на разных ступенях своего развития. Одни полностью пребывают во тьме невежества, другие обладают некоторым знанием, а третьи в высшей степени знающи. Люди имеют разный уровень интеллекта и разный склад ума, определяемый понятием адхикара (способность следовать своду правил того или иного уровня). Хотя количество разновидностей адхикары можно приравнять к количеству людей, тем не менее все их можно сгруппировать в три большие категории: карма-адхикара — наличие качеств для совершения деятельности, направленной на получение плодов; гьяна-адхикара — способность к обретению трансцендентного знания, ведущего к освобождению; и према-адхикара — готовность к выполнению преданного служения, дарующего чистую любовь к Господу Кришне. Веды описывают эти три адхикары и в соответствии с ними определяют три типа предписанных обязанностей для трех типов людей.
Дхарма, или свод правил для этих трех категорий людей, именуется вайдхи-дхарма, а следование указаниям писаний называется вайдхи-правритти. Человека, не принимающего руководства, исходящего от священных писаний, называют авайдха (отвергающим Веды), его жизнь полностью греховна. Те народы, суть жизни которых составляет авайдха-карма, носят имя млеччхи (не принадлежащие к благородному классу цивилизованных людей, ариев).
Таким образом, три вышеперечисленные категории людей имеют естественную склонность следовать Ведам. Для их блага великие мудрецы, риши, написали дхарма-шастры, содержащие наставления для каждой из них. Ману и другие риши составили двадцать подобных произведений для следования принципам кармы. Мудрецы, знающие различные философские системы, описали обязанности для идущих по пути гьяны. Чистые преданные, в совершенстве изучившие Пураны и чистую тантру, определили составляющие пути бхакти. Предписания дхарма-шастр считаются ведическими, поскольку они развивают идеи Вед, изложенные в самхитах. Многие современные псевдо-последователи дхарма-шастр, не понимая истинного их значения, пытаются утвердить право превосходства одного из вышеперечисленных направлений. Так одни из них выдвигают вперед учение карма-мимансы, утверждая тем самым приоритет кармы. Подобные взгляды, не находящие подкрепление в Ведах, стали источником многочисленных сомнений и споров. Другие следуют учению уттара-мимансы (Веданты), утверждая приоритет гьяны.
Согласно непререкаемому авторитету Бхагавад-гиты, атеистическую карму, которая не ставит своей целью обретение трансцендентного знания, необходимо отвергнуть. Аналогичным образом, к ложным учениям Бхагавад-гита относит принципы атеистической гьяны (знания), не ставящие своей целью обретение чистой преданности Богу (бхакти). На самом деле, вайшнава-сиддханта — философское заключение, гласящее о самой фундаментальной сути всех ведических принципов, утверждает, что существует лишь одна система йоги, которая в то же время, включает в себя три последовательные ступени: карма-йогу, гьяна-йогу и бхакти-йогу. Сначала обусловленная душа принимает путь кармы. Затем последовательно проходит ступени карма-йоги, гьяна-йоги и, наконец, восходит на ступень бхакти-йоги. Поднявшись лишь на одну ступень этой лестницы, джива не сможет войти в храм божественной преданности (бхакти). Любые действия дживы, связанные с ее материально-обусловленным существованием, совершаемые посредством грубого или тонкого тела, называются кармой, деятельностью, направленной на получение каких-либо результатов.
Бывает два типа кармы: шубха — благоприятная, и ашубха — неблагоприятная. Плоды шубха-кармы благотворны, а ашубха-карма приносит нежелательные последствия. Ашубха-карма также известна как папа — грех, или викарма — запрещенные действия. А отсутствие ашубха-кармы называется акарма. Только шубха-карма благоприятна, тогда как акарма и ашубха-карма неблагоприятны.
Шубха-карма бывает трех видов: нитья (ежедневные обязательные действия), наймитика (действия, совершаемые время от времени) и камья (действия, совершаемые по собственному желанию). Камья-кармы необходимо избегать, ибо она продиктована стремлением к собственному удовлетворению. В то же время следует принимать нитья- и наймитика-карму, которые рекомендованы в шастрах. Подробно рассматривая все стороны человеческой жизни, писания объясняют, что следует принять, а что отвергнуть. На основе этого они объединяют нитья-, наймитика- и камья-карму единым понятием карма, тогда как, с другой стороны, акарма и викарма (бездействие и запрещенные действия) выходят за рамки этого определения. Однако камья-карма, хотя и подпадает под данное определение, также нежелательна и ее следует избегать.
Таким образом, только нитья- и наймитика-карма считаются кармой и в этом качестве предписаны для людей. Любые действия, результаты которых благоприятны для тела и ума индивидуума, а также для других людей и всего человечества, и позволяют человеку подняться на райские планеты после смерти, есть нитья-карма. Исполнение нитья-кармы обязательно для каждого. Наймитика-карма обязательна для человека в отдельных случаях, возникающих при особых обстоятельствах. Молитвы, возносимые три раза в день (сандхья-вандана), принесение поклонов, чистоплотность, исполнение профессиональных обязанностей ради поддержания своего существования и благополучия всего общества, честные способы зарабатывания денег и забота о подопечных — все это примеры нитья-кармы. Выполнение обрядов, связанных со смертью родственников (отца или матери), ритуалы искупления совершенных грехов — таковы примеры наймитика-кармы (временной деятельности). Нитья- и наймитика-карма благоприятны для каждого человека и для всего мира. По этой причине великие мудрецы, принимая во внимание разницу в складе ума и профессиональных предпочтениях людей, составили систему правил и предписаний для различных сословий общества, с той целью, чтобы люди могли спокойно жить, благодаря скрупулезному выполнению нитья- и наймитика-кармы.
Такая научно обоснованная социальная система, известная как варнашрама, делит общество на четыре варны, профессиональные уклады: 1) брахманы (учителя и священнослужители); 2) кшатрии (администраторы и воины); 3) вайшьи (те, кто занимается сельским хозяйством, бизнесом или банковским делом); 4) шудры (рабочие и ремесленники). Кроме того, существует четыре ашрама (духовных уклада или стадии, через которые проходит человек в течение жизни): 1) брахмачари (неженатый ученик), 2) грихастха (семейный человек), 3) ванапрастха (человек, отошедший от активной профессиональной деятельности), 4) санньяси (человек, ведущий жизнь аскета-отшельника). Тот же, кто совершает акарму и викарму, зовется антьяджа (низкорожденным) и нирашрама (не находящимся в системе четырех ашрамов).
Принадлежность к той или иной варне определяется согласно: 1) рождению, 2) характеру, 3) склонности к определенному виду профессиональной деятельности, 4) личным качествам. Если варну человека определять только по первому признаку (рождению), цель варнашрамы теряется.
Принадлежность к ашрамам определяется по следующим признакам: 1) женатый, 2) неженатый, 3) оставивший общение с женщинами. Жизнь женатого человека называется грихастха-ашрам. Неженатый человек находится в брахмачари-ашраме. Человек, оставивший семью, принадлежит к ванапрастха-ашраму или санньяса-ашраму. Санньяса — высший из всех ашрамов, а брахман — высшая из всех варн. Такое заключение приводится в лучшем из писаний — «Шримад-Бхагаватам» (11.17.15–21): «Варны и ашрамы наделяются высоким или низким статусом в человеческом обществе в соответствии со своим онтологическим происхождением»[3]. (Варны и ашрамы появляются на свет как части Вишварупы — вселенского тела Верховной Личности Бога. Поскольку брахмана-варна появляется из Его уст, а санньяса-ашрам из Его головы — они являются наивысшими. Шудра-варна появляется из стоп Верховной Личности, а брахмачари-ашрам из Его бедер, и потому они считаются низшими и в человеческом обществе.)
«Контроль ума и чувств, аскетизм, чистоплотность, удовлетворенность, сдержанность, простота, преданность Господу, сопереживание страданиям других, правдивость — таковы природные качества брахманов»[4].
«Энергичность, физическая сила, мужество, героизм, терпеливость, великодушие, настойчивость, уравновешенность, преданность брахманам, уверенность в себе — таковы природные качества кшатриев»[5].
«Религиозность (вера в ведические принципы), склонность к благотворительности, скромность, стремление служить брахманам, постоянно присущее стремление накапливать богатства — таковы природные качества вайшьев»[6].
«Искреннее служение полубогам, брахманам, коровам и другим достойным личностям, полная удовлетворенность самим служением, а также вознаграждением, получаемым в результате этого служения, — таковы природные качества шудр»[7].
«Нечистоплотность, нечестность, склонность к воровству, отсутствие веры в ведическую дхарму или в существование жизни после смерти, склонность к бессмысленным ссорам, похотливость, раздражительность, жажда мирских приобретений — таковы природные свойства тех, кто, будучи в низком социальном положении, находятся за пределами варнашрамы»[8].
«Ненасилие, правдивость, честность, свобода от вожделения, гнева и жадности, стремление помогать другим — таковы природные качества всех членов общества варнашрамы»[9].
Поскольку здесь присутствуют только образованные, знающие люди, которым хорошо известно значение этих санскритских стихов, мне нет необходимости отдельно объяснять их смысл. Отмечу лишь, суммируя вышесказанное, что исполнение обязанностей варн и ашрамов есть корень всех религиозных предписаний и ограничений шастр, а система варн и ашрамов есть вайдха-дживана, жизнь в соответствии с принципами Вед. Поэтому чем в меньшей степени система варнашрама представлена в какой-либо стране, тем менее благочестивы ее жители.
Теперь давайте обратимся к вопросу о том, какой смысл вкладывается в понятие нитья и наймитика (вечное и временное), когда они используются вместе со словом карма. Если следовать внутреннему смыслу священных писаний, эти слова не могут применяться в значении духовной цели жизни (парамартхика). Оба эти слова используются в шастрах исключительно в мирском (вьявахарика) или же образном смысле (аупачарика). Такие слова, как нитья-карма, нитья-таттва и нитья-саттва обычно служат только для описания чистого духовного состояния дживы. Поэтому в том случае, когда шастры характеризуют понятие карма, прибегая к помощи этих терминов, косвенным образом вечно деятельная природа души находит в этом свое отражение.
Однако карма (деятельность) материального мира имеет начало и конец, именно поэтому приложение к нему слова нитья имеет ограниченный, мирской или аллегорически-образный смысл. Когда карма используется ради достижения гьяны (в форме карма-йоги), а гьяна затем ведет к обретению бхакти (в форме гьяна-йоги), тогда и карма и гьяна могут быть названы нитья (вечными), поскольку ведут человека к обретению того, что вечно. Поэтому ежедневные обязанности брахманов, такие как сандхья-вандана (повторение мантры Гаятри) описываются как нитья-карма (вечная деятельность), поскольку их конечной целью является нитья-дхарма (вечное предназначение души), хотя они направляют человека к ней посредством действий, совершаемых физическим телом. В действительности эти действия не являются нитья, хотя могут быть названы таковыми. Такое использование слов называется упачара (образная речь).
На самом деле только кришна-према есть нитья-карма дживы, поскольку нитья-карма есть вечная деятельность души в духовном мире (чид-анушилана). Действия, совершаемые человеком с помощью грубого и тонкого физического тела с целью достижения этого состояния бытия, могут быть тоже названы нитья-кармой, поскольку они абсолютно необходимы для восстановления истинного статуса души. Поэтому такое использование словосочетания не является ошибочным, хотя с абсолютной точки зрения такие действия правильнее было бы назвать наймитика, временные, а не нитья — вечные. Данное деление на нитья- и наймитика-карму (вечную и временную деятельность) отражают их сущность с относительной точки зрения, а не с абсолютной.
Вечная природа души полностью духовна. Религия, которая описывает чистую душу и ее отношения с Богом, есть вечная религия — нитья-дхарма. Все остальные религии — наймитика (временные). Варнашрама-дхарма (свод правил для сословий ведического общества), аштанга-йога (восьмиступенчатая система йоги), санкхья-гьяна (аналитическое постижение природы материи и духа) и тапасья (аскетизм) — временны. Если индивидуальная душа, джива, не была бы связана материальной природой, для нее не было бы необходимости следовать каким-либо из этих видов дхармы. Эти временные формы религии предназначены только для джив, введенных в заблуждение майей. Такое состояние бытия дживы можно считать временным стечением обстоятельств — нимитта, и потому правила поведения, обязанности дживы в такой ситуации определяются понятием наймитика-дхарма (религия, предназначенная для следования в определенных обстоятельствах). В отсутствие же таких обстоятельств отпадает необходимость в подобной временной религии.
В силу всего вышесказанного, превосходство, которым обладают брахманы в рамках варнашрамы, их право на повторение мантры Гаятри и право на принятие санньясы после оставления всех мирских обязанностей, относятся к категории наймитика-дхармы — они не вечны. Дхарма-шастры справедливо прославляют исполнение обязанностей брахмана-варны, что несомненно весьма благотворно для достойных адхикари, однако такие обязанности не могут быть приравнены к вечным обязанностям дживы. В «Шримад-Бхагаватам» Прахлад Махарадж говорит об этом так (7.9.10): «По моему мнению, преданный, посвятивший свои действия, свой ум, речь, все свои сбережения и собственность служению лотосным стопам Шри Кришны, даже если он принял рождение в семье собакоедов, выше брахмана, пусть и обладающего всеми двенадцатью брахманическими качествами, но пренебрегающего служением лотосным стопам Господа Падманабхи. Такой преданный Кришны, пусть и рожденный в семье собакоедов, способен очистить всю свою семью, тогда как так называемый брахман, непомерно гордый своим благородным происхождением и мирскими добродетелями, не сможет очистить даже самого себя»[10].
Двенадцать достоинств брахмана представлены следующим образом: правдивость, самообладание, аскетичность, независтливость, скромность, терпеливость, отсутствие злобы, жертвенность, склонность к благотворительности, постоянство, изучение Вед, соблюдение обетов. Брахман, наделенный вышеперечисленными качествами, — объект почитания для всех в этом мире, и, тем не менее, даже наделенный всеми этими достоинствами брахман, не имеющий преданности к Господу, ниже собакоеда, ставшего чистым преданным. Другими словами, если человек, родившись в семье собакоедов, благодаря общению со святыми, проходит через духовное преображение и посвящает себя трансцендентному служению Господу, он становится выше брахмана, который, хоть и принял возвышенное рождение, но занят исполнением временных материальных обязанностей.
В этом мире есть две категории людей: те, чей духовный разум пробужден; и те, чей духовный разум спит. Пробужденные к духовной деятельности очень редки в этом мире. В большей мере мир заполнен людьми второй категории. Среди таких «спящих» в духовном смысле людей самые лучшие это брахманы, и в следствие этого из всех типов обязанностей, предписанных для разных варн, обязанности брахманов, начиная с повторения мантры Гаятри, есть наилучшие.
«Духовно бодрствующие» люди именуются вайшнавами. Поведение вайшнавов и не-вайшнавов будет неизбежно отличаться. При всем при этом, принципы жизни вайшнавов не противоречат принципам смрити-шастр, которые составлены для того, чтобы регулировать поведение людей, относящихся ко второй категории. Несмотря на кажущееся различие, шастры всегда направляют нас к одной и той же цели; в этом заключается принцип их гармонии.
«Духовно спящие» люди в своем слепом следовании шастре способны воспринимать лишь закостеневшие и рудиментарные догмы, тогда как «духовно бодрствующие» извлекают лежащую в основе писаний живую, внутреннюю суть. Для них священные писания — близкие друзья. Они не считают, что обязанности, предписанные для разных категорий людей, направляют к достижению различных конечных целей. Невежественный брахман следует правилам писаний, чувствуя себя обязанным это делать, тогда как «духовно пробудившийся» вайшнав следует писаниям, движимый чувством спонтанной любви к Господу, не придавая значения тем предписаниям, которые могут встать на пути естественного устремления его души.
Для человека, неспособного это видеть, поведение вайшнава может показаться противоречащим принципам писаний, и потому обязанности, предписанные для невежественного человека, — иные, чем обязанности того, кто образован и духовно продвинут. Однако конечная цель и тех и других предписаний одна — спонтанная любовь к Кришне. Писания утверждают, что для человека ограниченного наиболее подходящим будет принять временные обязанности. Однако временные обязанности всегда несовершенны, ограничены, осквернены и неприятны. Хотя временные обязанности не являются непосредственной духовной практикой, они, однако, могут быть приняты в качестве материального средства, используемого для достижения конечной духовной цели. При этом необходимо всегда помнить, что если средство превращается в самоцель, оно теряет свою ценность и должно быть отвергнуто как бесполезное. Поэтому любое временное средство есть лишь не самодостаточная составляющая, неполный фрагмент плана достижения цели. Временные обязанности не будут совершенными, если их выполнение считать самодостаточной целью. К примеру, когда брахман повторяет мантру Гаятри или выполняет какие-либо другие обязанности своей варны, он должен следовать определенным правилам и делать это в строго отведенное время. Эти предписания не исходят из органически присущей его душе природы. Но если, исполняя подобные обязанности в течение длительного времени, он обретает возвышенное общение вайшнавов, тогда, пройдя через очищение своего сознания, такой удачливый брахман обретает редкий в этом мире дар — вкус к повторению Святого Имени. Он начинает воспевать Шри Харинам, посвящая себя чистой духовной практике. В этой ситуации повторение им мантр Гаятри и другие подобные действия перестают быть формой кармы, или предписанных ежедневных действий, направленных на обретение мирских плодов. Шри Харинам — полная и совершенная духовная практика. Что касается сандхья-ванданы и подобных действий, они есть лишь средство, ведущее к цели. Принимать их за самоцель — ошибочно. Святые учат тому, что временные обязанности косвенным образом направляют человека к конечной цели, поэтому они рекомендованы писаниями. Тем не менее в конечном итоге их следует оставить ради достижения высшей цели, ибо сами по себе они приводят человека к нежелательным последствиям. Высшая цель жизни есть абсолютная чистая духовная Истина, тогда как исполнение временных обязанностей связывает дживу с материей и материалистами. Временная религия воплощает в себе материализм. Вдобавок ко всему она создает избыток нежелательных последствий, и несчастная джива окончательно запутывается в сплетенной из них сети.
Возьмем, к примеру, брахмана, который поклоняется Верховной Личности Бога. Вы скажете: что может быть лучше? Однако, даже совершая пуджу, он может думать: «Я брахман! Я выше всех остальных!» Поклонение, совершаемое таким псевдо-брахманом, приносит неблагоприятные результаты, чему виной будет его высокомерие. Идя путем аштанга-йоги, человек обретет мистические совершенства как незначительный побочный результат своей практики. Последствия обретения таких «совершенств» непредсказуемо губительны для обусловленной души. Имперсональное освобождение и мирское чувственное наслаждение — два неизменных спутника, сопровождающих человека на пути временной религии. Только избавившись от их дурного общества, джива сможет выйти на прямой и чистый путь, ведущий в чистую духовную обитель Всевышнего Господа.
Из всего вышесказанного становится очевидным, насколько неблагоприятны обязанности временной религии для дживы. Временная религия непостоянна, поскольку не может быть применима во всех ситуациях и в любое время. К примеру, природа брахмана и порождаемые ей обязанности, природа кшатрия и его обязанности и т. д. есть производные обстоятельств, возникающих в определенной жизненной ситуации. Исчезая, породившая их причина уничтожает и порожденную ей необходимость. Иными словами, в одной жизни человек может родиться в семье брахмана, а в следующей опуститься до положения собакоеда, и тогда обязанности варны брахманов перестанут быть для него сва-дхармой. Термин сва-дхарма, означающий «его собственные обязанности», используется здесь в образном смысле, поскольку в каждом новом рождении новыми будут и обязанности дживы, тогда как ее нитья-дхарма (вечная религия) останется всегда неизменной.
Нитья-дхарма — это истинная дхарма дживы, тогда как наймитика-дхарма временна. Кто-то спросит: «В чем состоит вайшнава-дхарма? Каковы обязанности вайшнавов?» Я отвечу: «Вайшнава-дхарма — это вечная деятельность души, ее нитья-дхарма, вечная религия. Обретя освобождение из мира материи, джива-вайшнав получает духовное тело, которое идеально подходит для того, чтобы совершать чистое преданное служение и выражать свою любовь Кришне. Все еще находясь в материальном окружении, такой просветленный преданный будет благоразумно принимать все, что способствует его духовному развитию, и избегать всего, что препятствует этому. Следование священным писаниям в таком случае никогда не превратится для него в слепой догматизм. Когда какое-либо предписание шастр будет благоприятствовать практике его хари-бхаджана, он с радостью примет его; если же другое предписание будет препятствовать развитию его чувства спонтанной преданности, он не станет ему следовать. То же самое отношение вайшнав проявляет к запретам, приводимым в писаниях. Вайшнав — лучший человек в мире. Вайшнав — друг каждого. Вайшнав — лучший доброжелатель мира».
Итак, благословениями присутствующих вайшнавов, я рассказал тебе все, что мог. Пусть же по их беспричинной милости будут прощены все мои ошибки и недостатки.
Сказав это, Вайшнава Дас принес свои дандават-пранамы всем собравшимся преданным и сел в стороне. Глаза вайшнавов наполнились слезами. Хором они стали восклицать: «Браво! Браво!» Отвечая им эхом, весь Годрум восклицал: «Браво! Браво!» Брахман-певец, задавший вопрос, смог по достоинству оценить глубокие и убедительные аргументы, приведенные в речи Вайшнавы Даса. Несмотря на то, что у него все еще оставались некоторые сомнения, семя веры в вайшнава-дхарму пустило глубокие корни в его сердце. Сложив ладони, он произнес:
— О великие души, я вовсе не вайшнав. Но поскольку я постоянно слушаю звуки харинама, я становлюсь вайшнавом. Будьте милосердны, продолжайте наставлять меня, и тогда все мои сомнения безвозвратно исчезнут.
Шри Премадас Парамахамса Бабаджи Махашая сказал:
— Дорогой друг, оставайся жить здесь, у стоп Шри Вайшнавы Даса. Он в совершенстве знает все писания. Ранее он провел много лет в Варанаси, где, после глубокого изучения Веданты, принял санньясу. Возлюбленный Господь наших сердец Шри Кришна Чайтанья, проявив к нему безграничную милость, привел его сюда, в Шри Навадвипу. Теперь он знает все истины вайшнавской религии, и в его сердце родилась глубокая любовь к священным именам Господа Хари.
Задавшего вопрос, благочестивого брахмана звали Шри Калидас Лахири. Выслушав наставления святого бабаджи, в сердце он принял Вайшнаву Даса как своего Гуру. Он размышлял: «Вайшнава Дас родился в семье брахмана и принял санньяса-ашрам, поэтому он может давать наставления брахману. Кроме того, я вижу, что он глубоко проник в тайны вайшнавской религии. От него я смогу узнать многие истины вайшнава-дхармы». С этими мыслями в голове Лахири Махашая принес дандават-пранамы к лотосным стопам Вайшнавы Даса и сказал:
— О великая душа, пожалуйста, сделай меня прибежищем твоей милости!
Поклонившись в ответ, Вайшнава Дас ответил:
— Твоими благословениями я обрету исполнение всех своих желаний.
Еще не зашло солнце, когда преданные разошлись по домам. Лахири Махашая жил в доме, который находился в уединенной кундже на окраине деревни. В центре кунджи располагалась естественная беседка, сплетенная из лиан дерева мадхави, и возвышение для Туласи Деви. В доме было две комнаты, расположенные по разные стороны кунджи. Дворик обрамляли кусты сита. Его украшали деревья, усыпанные цветами, ним, бел и другие плодоносящие деревья. Владельцем кунджи был Мадхава Дас Бабаджи. Ранее бабаджи был человеком безупречной репутации, однако так случилось, что он опорочил себя безнравственным поведением и оставил вайшнава-дхарму. Из-за общения с женщиной, что считается непозволительным для человека, находящегося в отреченном укладе жизни, его духовная практика практически сошла на нет. Он обеднел и с большим трудом мог покрывать свои расходы, собирая милостыню и сдавая под ренту одну из своих комнат. В этой комнате и жил теперь Лахири Махашая.
В полночь Лахири Махашая неожиданно проснулся. Лежа в постели, он размышлял над смыслом слов Вайшнавы Даса Бабаджи. В этот момент с улицы до него донеслись звуки голосов. Выйдя из комнаты во двор, он увидел Мадхава Даса, который беседовал с женщиной. Заметив Лахири, женщина смутилась и убежала. Испытывая чувство вины, Мадхава Дас стоял неподвижно, опустив голову и ничего не говорил. Лахири Махашая спросил:
— Бабаджи, в чем дело?
Со слезами на глазах Мадхава Дас ответил:
— Я так неудачлив. Что я еще могу сказать? Горько думать о том, кем я был раньше и чем я стал теперь. Парамахамса Бабаджи так верил в меня, а теперь я даже не решаюсь показаться ему на глаза.
Лахири Махашая сказал:
— Будь добр, расскажи мне, что с тобой произошло, чтобы я смог тебя понять.
Мадхава Дас начал свой рассказ:
— Когда я был еще семейным человеком, женщина, которую ты только что видел, была моей женой. Через несколько дней после того, как я принял белые одежды бабаджи, она отправилась в Шри Шантипур, построила себе хижину на берегу Ганги и поселилась в ней. С тех пор прошло много времени, но однажды, будучи в Шантипуре, я проходил по берегу Ганги и, к своему удивлению, увидел ее. Я спросил: «Почему ты ушла из дома?» Она ответила: «Мирская жизнь потеряла привлекательность для меня. Лишившись прибежища твоих лотосных стоп, я поселилась здесь, в этом святом месте. Теперь моя жизнь проходит в молитвах Господу, а все необходимое для жизни я получаю, прося подаяние». Не сказав больше ни слова, я вернулся в Годрум. Спустя какое-то время она тоже перебралась в Годрум и поселилась в доме одного пастуха. Ежедневно я встречал ее в том или ином месте Годрума. Чем больше я пытался избегать ее, тем больше она искала встречи со мной. Теперь она построила себе ашрам рядом с моим домом и каждую ночь приходит, чтобы поговорить со мной. Из-за общения с ней мое преданное служение сошло на нет, а мое доброе имя покрылось позором. Я стал черным пятном в семье слуг Шри Кришны Чайтаньи. Наверное, я тот единственный негодяй, кто впервые со времен наказания Чхоты Харидаса, заслужил суровую кару. Милосердный Бабаджи Махарадж не наказал меня, однако вайшнавы перестали мне доверять.
Внимательно выслушав Мадхава Даса, Лахири Махашая сказал:
— О бабаджи, пожалуйста, будь осторожен.
Сказав так, он вернулся в свою комнату. Бабаджи также зашел в дом и сел на свою кровать. Лахири Махашая долго не мог уснуть. Одна мысль не покидала его голову. Он думал: «Мадхава Дас Бабаджи низко пал. Оставив семейную жизнь, он продолжает встречаться с женой. Такое поведение достойно человека, который ест собственную рвоту. Я не должен больше оставаться в этом доме. Ведь даже если, общаясь с ним, я не упаду, вайшнавы несомненно станут критиковать меня. Если же чистые вайшнавы перестанут доверять мне, тогда сокровенные тайны преданного служения навсегда останутся для меня за семью замками».
Следующим утром, на восходе, Лахири Махашая направился в Прадьюмна-кунджу. Выразив почтение Вайшнаву Дасу, он испросил позволения поселиться в его кундже под защитой его лотосных стоп. Вайшнава Дас передал его просьбу Парамахамсе Махараджу и милосердный бабаджи распорядился выделить для Лахири место на окраине кунджи. С того дня Лахири Махашая больше не покидал кунджи Парамахамсы Бабаджи. Он счастливо совершал хари-бхаджан, а ежедневный прасад принимал в доме живущего неподалеку брахмана.
[1] Маха̄н-прабхур ваи пуруш̣ах̣ саттвасй аиш́ах̣ правартаках̣ / сунирмалам имам пра̄птим̇ иш́а̄но джйотир вйайах̣.
[2] Бхактис ту бхагавад-бхакта-сан̇гена париджа̄йате / сат-сан̇гах̣ пра̄пйате пумбхих̣ сукр̣таих̣ пӯрва-сан̃читаих̣.
[3] Варн̣а̄на̄м а̄ш́рама̄н̣а̄м̇ ча, джанма-бхӯмй-ануса̄рин̣ӣх̣ / а̄сан пракр̣тайо нр̣̄на̄м̇, нӣчаир нӣчоттамоттама̄х̣ («Шримад-Бхагаватам», 11.17.15).
[4] Ш́амо дамас тапах̣ ш́аучам̇, сантош̣ах̣ кш̣а̄нтир а̄рджавам / мад-бхактиш́ ча дайа̄ сатйам̇, брахма-пракр̣тайас тв има̄х̣ («Шримад-Бхагаватам», 11.17.16).
[5] Теджо балам̇ дхр̣тих̣ ш́аурйам̇, титикш̣ауда̄рйам удйамах̣ / стхаирйам̇ брахманйам аиш́варйам̇, кш̣атра-пракр̣тайас тв има̄х̣ («Шримад-Бхагаватам», 11.17.17).
[6] А̄стикйам̇ да̄на-ниш̣т̣ха̄ ча, адамбхо брахма-севанам / атуш̣т̣ир артхопачайаир, ваиш́йа-пракр̣тайас тв има̄х̣ («Шримад-Бхагаватам», 11.17.18).
[7] Ш́уш́рӯш̣ан̣ам̇ двиджа-гава̄м̇, дева̄на̄м̇ ча̄пй ама̄йайа̄ / татра лабдхена сантош̣ах̣, ш́ӯдра-пракр̣тайас тв има̄х̣ («Шримад-Бхагаватам», 11.17.19).
[8] Аш́аучам анр̣там̇ стейам̇, на̄стикйам̇ ш́уш̣ка-виграхах̣ / ка̄мах̣ кродхаш́ ча тарш̣аш́ ча, са бха̄во ’нтйа̄васа̄йина̄м («Шримад-Бхагаватам», 11.17.20).
[9] Ахим̇са̄ сатйам астейам, ака̄ма-кродха-лобхата̄ / бхӯта-прийа-хитеха̄ ча, дхармо ’йам̇ са̄рва-варн̣иках̣ («Шримад-Бхагаватам», 11.17.21).
[10] Випра̄д дви-ш̣ад̣-гун̣а-йута̄д аравинда-на̄бха-, па̄да̄равинда-вимукха̄т ш́вапачам̇ вариш̣т̣хам / манйе тад-арпита-мано-вачанехита̄ртха-, пра̄н̣ам̇ пуна̄ти са кулам̇ на ту бхӯрима̄нах̣.
Наверх
